– Завтра мы отправляемся в то болгарское селение, рядом с которым расположен интересующий нас монастырь, – пояснил Иван Костов. – Мы все вместе остановимся в деревне, и там нас очень хорошо примут, это я вам обещаю! А в женский монастырь смогут пойти только женщины, даже представителей власти мужского пола туда не пустят.

Ева переглянулась с Ольгой.

– Значит, сможем пойти только мы?

– Вы против?

– Конечно, нет, – ответила Ева, – только пойму ли я там хоть что-то? Я не знаю языков, тем более древний болгарский, на котором, возможно, написаны монастырские книги… – растерялась Ева.

– Ева, не забывай, Ольга пойдет с тобой, она знает болгарский язык. В любом случае, или вы идете, или никто, – развел руками Леонид Иванович.

– Я согласна, – ответила Ева.

После захватывающего рассказа ученого гости с хозяйкой дома прошли в столовую, где их ждал вкусный сытный обед.

– Я приготовила для вас комнаты, – сказала Оля.

Еве с Дмитрием досталась большая комната с видом на ботанический сад и двумя кроватями под балдахином из парчи. Оля заглянула к ним в комнату, предварительно постучав:

– Дима, могу я с тобой поговорить?

– Да, конечно. – Он вышел из комнаты и спустился в пустой холл вслед за девушкой, одетой в шелковый халат цвета морской волны.

– У меня настали тяжелые времена, – проговорила Ольга, глядя в темный проем окна.

– Я очень сочувствую тебе, в голове не укладывается такое несчастье…

– Когда мы нашли труп Глеба, это оказалось только началом…

– Оля, если тебе что-то надо, можешь рассчитывать на меня, – положил ей руку на плечо Дмитрий.

– Останься со мной… – тихо попросила она.

– Что?

– Останься со мной. Все это время я вспоминала о нашем единственном свидании, которое так неудачно закончилось. Очень рада тебя видеть и хочу сказать, то есть пожаловаться, что мне страшно одиноко в большом, таком пустом доме.

Дима убрал руку.

– Оля, понимаешь. Я не могу. Предлагаю тебе помощь друга…

– Только друга? – удивленно вскинула тонкие брови Оля. – Что-то изменилось? Я думала, что…

– Извини, Оля, я с Евой.

– Ева? Вы что, решили повторить историю Велизара и Розы?

– Оля, я негодяй, обманул тебя… мы не брат с сестрой.

Девушка вспыхнула и поджала губы.

– Понимаю! Жестоко… ничего не скажешь, но поучительно.

– Прости.

– Что уж… идите к своей девушке.

Ольга резко развернулась и стала подниматься по лестнице, гордо вскинув голову.

– Черт! – ругнулся Дима и вернулся в комнату к Еве. – Все-таки я – подлец!

– Это я и пыталась тебе объяснить все последнее время, – охотно согласилась она, расстилая постель. – Что ты сделал с бедной девочкой? Оля весь вечер не сводила с тебя глаз.

– Я ее обманул, даже не ее саму, а ее фантазии.

– Как мне это знакомо, – вздохнула Ева.

– Ты не возражаешь, что мы с тобой снова в одной комнате? – Дима скинул через голову свитер и развалился на кровати.

– Я привыкла к тебе, как к родному, – усмехнулась она.

– Ладно, душа моя, утро вечера мудренее, – откликнулся Дима.

– Ты подлец, но весьма талантливый! – сказала Ева. – Я даже боюсь того, что ты можешь выкинуть в каждую последующую минуту, боюсь твоих талантов.

– Я постараюсь держать их в узде… имею в виду таланты, – ответил Дмитрий и погасил свет.

Глава 22

Болгарская деревня представляла собой жалкое зрелище – серые, полуразвалившиеся домики, ютящиеся на склоне горы с безветренной стороны, словно испуганная стайка воробьев в ненастный день. Покосившиеся плетни, амбары с сеном и нарезанная квадратами земля с кое-где привязанными осликами, самой дешевой рабочей скотиной. Деревни постепенно вымирали: молодежь уезжала в города, а старики угасали один за одним. Летом жители старались найти занятие в курортной зоне и заработать реальные деньги. Зимой жизнь вообще замирала. Некоторые деревни летом обогащались за счет туристов. Жители общими усилиями приводили какой-то один двор и избу в образцовый порядок и приглашали туда туристов за твердую валюту на вечер развлечений. Отдыхающим нравилась национальная экзотика, и они с удовольствием расставались со своими деньгами. Зимой отдыхающих не было, крестьяне бедствовали, поэтому хозяева «Болгарского дворика» несказанно обрадовались, когда узнали, что посредине зимы к ним прибудет немногочисленная группа туристов, желающих увидеть представление за хорошую плату. Спонсировал это мероприятие Дмитрий, старавшийся доставить Еве удовольствие. Это была единственная побеленная изба во всей деревне. Вдоль декоративного забора тянулся ряд маленьких домиков, в каждом из которых было представлено одно из народных ремесел, ранее процветавших в деревнях, – производство скатертей и полотенец с орнаментом, производство кухонной посуды. Маленькая, шустрая женщина, выступавшая в роли экскурсовода, извинилась за то, что гончарный круг обледенел, а глина замерзла, и они не могут предоставить туристам возможность сделать себе самим кувшинчик, миску, вазу. В домике оружейника Еву заинтересовали старинные ножи в ножнах, выполненных из рогов оленя. Дмитрий приобрел ей такой нож, а в подарок Марии Валентиновне, ее матери, купил красивую скатерть.

– Ты и так нравишься моей матери, – заметила Ева.

– Надо подлизаться к будущей теще, – парировал Дима, умудрявшийся даже в такую промозглую, ненастную погоду выглядеть элегантно и, как всегда, источать дорогой запах парфюма.

– Мне бы твою уверенность, – фыркнула Ева.

Подворье включало в себя и кузню, и пекарню, и еще пару закрытых на засов домиков. Длинные лавки и столы располагались под большим навесом, который летом в звездную ночь легко убирался. Иван Костов, два его сотрудника, Леонид Иванович, Ольга Кутепова, Дмитрий и Ева разместились на скамейках. Сидеть на холодном воздухе было весьма неуютно, люди прижались друг к другу и приготовились увидеть фольклорное представление. Гостеприимные болгары выкатили на середину чистого двора тележку с тремя бочонками, в которые было налито белое вино, красное вино и водка, настоенная на абрикосах. На стол перед каждым гостем поставили исконно болгарские блюда: салат с козьим сыром, яичницу с зеленью, йогуртовый суп, консервированные овощи, запеченное в печке мясо и пустые кувшины, наполнять которые гости могли прямо из бочек в неограниченном количестве. Народ решил согреться сорокаградусной жидкостью, отложив распитие холодного вина на другие времена. Затем раздался стук ложек. Хозяева деревни вышли к гостям в ярких национальных костюмах и принялись танцевать под народную музыку, несмотря на пар изо рта. После третьей рюмки Еве уже казалось, что на улице не слишком холодно, на бледных щеках Дмитрия показался румянец. Все чаще и громче слышался смех опьяневшей Ольги и раскатистый, басовитый голос Ивана Костова. Леонид Иванович наслаждался зрелищем. Он любил все интересное и необычное. Еву повело, и она прижалась к плечу Димы, перестав дрожать. Она с удивлением отметила, что Иван весьма часто отлучается к заветной тележке с бочками и вид у него становится все более странный.

«Уж не в этом ли кроется причина его хронической рассеянности и неопрятности?» – мелькнула у нее мысль, и она предложила тост за дружбу между народами, который все поддержали. Болгары оказались упорными и на холоде отыграли представление до конца, точно так же, как они делали летом. После этого единственный большой костер, который хоть как-то согревал людей, затушили и высыпали раскаленные угли прямо на специальный круг в центре двора.

– А сейчас, дорогие гости, мы заканчиваем наше представление традиционными танцами на горячих углях. Все меньше остается людей, владеющих тайной медитации, способной ввести их в то состояние, которое позволяет им ходить босиком по огненной чаше. В нашем поселении такие люди есть.

Под громкий звук бубнов к гостям вышли молодой парень и девушка, которые смотрели друг на друга и, казалось, больше ничего не замечали. Оба они были одеты в белые, расшитые красным узором длинные рубахи. У парня штаны закатаны до колена, а у девушки юбка средней длины. Ева стояла близко к кругу, на котором специальными граблями раскидывали и разравнивали угли. Она чувствовала сильный жар от них и видела, как сотни красных искорок поднимались в темное небо.