– Неужели вам легче было убивать людей, чем усыплять?

– Смертельный эффект не всегда проявлялся, в основном только в последнее время. Может быть, вышел срок годности или мы неправильно хранили вещество. Раньше мы даже не догадывались, что человек умер, думали, что он заснул… Потом из каких-то криминальных сводок узнавали, что клиент скончался, – Татьяна пожала плечами. – Так или иначе, поначалу все смерти принимались за несчастные случаи, и это было нам на руку.

– То, что вещество стало действовать со смертельным исходом, не остановило вашей деятельности, – строго заметил следователь.

– Что нас могло остановить, если наши собственные жизни висят на волоске?! Мы видели цель и стремились к ней изо всех сил. Заметьте, время работало против нас с Кристиной! – Татьяна нервно поправила прическу и попросила разрешения закурить.

– Зачем вы отравили Глеба, подсунули ему все ваши награбленные драгоценности? У него же нечего было брать, он и так сидел альфонсом на шее Кристины, вернее, ее дяди, – поинтересовался Дмитрий, который вместе с Евой принял непростое решение отдать все добро, принесенное им Светланой – матерью Глеба.

– Не такой уж он и осел, ваш Глеб. Мы с Кристиной, шатаясь по дорогим ночным клубам, невольно обращали внимание на баснословно дорогие нити брильянтов и золота, щедро украшающие шеи и уши светских львиц. Похитить такие украшения было бы большой удачей, так как это сразу принесло бы большие деньги. Тогда мы с Кристиной всерьез задумались о том, чтобы привлечь в наш бизнес мужчину, чтобы он кружил головы дамам с дорогими сережками. Тут Кристина вспомнила о своем тренере из дорогого фитнес-центра, занятия в котором ей оплачивал ее дядя. Тренер оказался глуп, но амбициозен. Мечта его заключалась в том, чтобы стать стриптизером в ночном клубе для женщин, чтобы великовозрастные дамы, подогретые высокоградусными напитками, запихивали ему в трусы шуршащие купюры. Глеб мне сразу приглянулся, так как тоже любил деньги, все в жизни мерил именно на них и ради них был готов на все. К тому же он патологически любил свое тело и завлекал женщин своими бицепсами, что нам с Кристиной вполне подходило. В конечном итоге… – Татьяна глубоко затянулась сигаретным дымом и добавила: – Глеб согласился за тридцать процентов от навара кружить головы дамам и подсыпать им в бокалы с шампанским или мартини смертельный порошок.

– Все-таки не зря я его не выносил, – произнес Дима.

В комнату заглянул Евгений Ильич.

– И вы здесь? – усмехнулась Таня. – Мой несостоявшийся любовник… видимо, исполняющий обязанности дежурного врача. Почему мне так не везет? Ты пил столько лет и бросил это дело именно тогда, когда я принесла тебе отравленную водку.

– Извините, Татьяна, так получилось… – пробубнил Евгений Ильич.

– Мало того, именно Постников доказал факт убийства от неизвестного вещества, – довольно добавил следователь.

Татьяна недовольно фыркнула.

– Его бы энергию да в мирных целях… Насколько мне известно, его дочка может умереть с минуты на минуту. Наверное, он поймет, что чувствуем мы с Кристиной изо дня в день?

– Моя дочка уже прооперирована благодаря Диме, и опасность уже миновала, – ответил Евгений Ильич.

– О, я оказалась права, ваши денежки уже начали разбазариваться на благотворительность?! – присвистнула Таня.

– Вы отвлеклись, гражданка Коршунова. Зачем вы избавились от своего сообщника, Глеба Лютикова, – отравив его? – вернул ее к даче показаний Иванов.

– Это наши разборки! Паренек зарвался. Он случайно узнал, что мы с Кристиной не обо всех планах и заработках ставим его в известность. Как он разошелся! Кричал, что так же, как и мы, участвует в преступлениях, а женщин обольстил предостаточно! Кричал, что не знал, как люди в последнее время умирали от порошка. Короче говоря, свой гонорар он решил потратить на адвоката, а что? Глеб мог себе позволить такое, его жизнь не висела на волоске, у него был шанс выйти из тюрьмы и еще пожить в свое удовольствие. Конечно, мы с Кристиной понимали, что это все пустой разговор и ни в какую милицию он не пойдет, но это стало первой ласточкой. Живя на чужбине, мы решили избавиться от него, чтобы не возникали вопросы у нашей милиции, не слишком ли часто россияне давятся пищей?

– А заодно вы избавились от Юрия и Льва Леонидовича?

– Да, конечно. Это был уже использованный материал. Мне стал не нужен муж-маразматик, я разочаровалась в его умственных способностях. Убить супруга его же изобретением не рискнула: слишком подозрительно – молодая жена, старый муж… Кристине тоже порядком надоел опекающий ее дядя, который к тому же мог о чем-нибудь догадаться.

«Прав был Дима, когда невольно спросил, не сговорились ли дамы в своих несчастьях с одинаковыми вопросами? – подумала Ева. – Они действительно сговорились избавиться от тех, кто им мешал по жизни».

– Не легче ли было попросить денег на лечение у Юрия? Он не отказал бы любимой племяннице? – спросил следователь.

– Надо знать Кристину. Ее характер очень импонирует мне. Она агрессивна и независима. Кроме того, ей нравилось заниматься тем, чем она занималась. А ее дядя – слабохарактерный тюфяк! Заподозрил свою племянницу в употреблении наркотиков, увидев у нее порошок, и прямо спросил у Кристины об этом. Смех, да и только! Стал угрожать ей, что будет каждый день приводить ее за руку в институт и встречать. Кристина возмутилась и, в порыве дикого гнева выстрелив в него, ушла из дома. Зачем Юрий, раненый, погнался за ней, не знаю. Надо же было ему врезаться в машину Евы! Злополучный день! Тогда и пересеклись наши пути. Кристина с каждым днем становилась все несноснее, мне кажется, болезнь сказывалась, прежде всего, на ее нервной системе. Она решила бросить институт, и я испугалась, что потеряю напарницу. И даже обратилась за помощью к Еве, чтобы вразумить Кристину и вернуть в институт. А в последнее время девчонку обуяла идея фикс, ей надоело обкрадывать людей, захотелось всего и сразу. В анонимном клубе зараженных СПИДом она познакомилась с болгарской девушкой Марией, которая намеревалась поступить в медицинский институт. Кристина обещала ей помочь, имея в виду дружбу со мной. В ответ Мария рассказала Кристине, что владеет информацией о сокровищах умершей королевы Болгарии Венеты Жечевой. Якобы клад зарыт где-то в ботаническом саду. Кристина поделилась известием со мной, но я ей сразу посоветовала выбросить эти сказки из головы. Я стала ревновать свою подругу к Марии, уж очень много времени они проводили вместе. Но когда узнала, что болгарка умерла от внезапного удушья, а Кристина улетела в Болгарию, то только усмехнулась. Одержимая, она хотела найти это богатство сразу! Чтобы Кристина не наделала глупостей, вместе со своим «козликом» полетела за ней. И предположить не могла, что в Болгарии соберутся и Ева, и Юрий, и липовый братец Дмитрий. Я напугала Еву тем, что Юрий зол на нее за отказ помочь племяннице. Думала, что это остановит пыл моей подруги, но я и в страшном сне не могла представить, что Ева рванет за ними в Болгарию! Предложила Кристине избавиться от наших родственников, которые при случае могут вставить нам палки в колеса, – руки с сигаретой у Татьяны заметно дрожали. – Мы обыграли ситуацию, в которой хорошо подставили и Юрия, и моего муженька. Я была уверена, что «козлик» двух слов не свяжет в свою защиту на суде. Кроме микробов и способов борьбы с ними, он мало о чем имеет представление. Я, конечно, рисковала, вонзая нож себе в грудь, да и Кристина тоже… она же на самом деле захлебнулась. Но риск того стоил. Никто и не усомнился в виновности Льва и Юрия. Подкинутый костюм, кровавые ножны и оторванная пуговица от пиджака «душителя» сделали свое дело. Потом мы избавились от Глеба, дабы тот не нарушил наши планы, тем более что денег собрали уже предостаточно и в скором времени могли осуществить свою мечту. Хотя Кристину все еще посещали мысли о кладе Жечевой. Ведь найди мы его, не пришлось бы больше промышлять нашим ремеслом и подвергаться опасности. А этот самоуверенный болван Глеб до последнего момента не подозревал, что его участь уже предрешена! – засмеялась Таня. – Ходил таким петухом, каждый день ездил на шоу демонстрировать свое мясо, желая подцепить богатую клиентку. Заигрался мальчик! По просьбе Кристины подбивал клинья и к хозяйской дочке Ольге, но у Глеба ничего не вышло, что его сильно опечалило.